Людмила Бутовская
КЛЯУЗА (Сугубо партийная история)
КБ гудело, как растревоженный улей. На утренней планерке
главный инженер головного завода научно-производственного
объединения (НПО) "Гайковерт" Ословец представлял коллективу
новую начальницу, о которой "сарафанное радио" заблаговременно
донесло, что она "ни ухом, ни рылом" в болтах и гайках, а уж
тем более - в конструкторском деле!
- Товарищ Носорогова, - продолжал Ословец, надрывая го-
лосовые связки, чтобы перекрыть не утихающий галдеж, - неза-
мужняя, но имеет семилетнего сына! Из крестьян! Образование
высшее! На протяжении трех лет была на руководящей работе, яв-
ляется членом КПСС, партийный стаж с 75 года, то есть около
десяти лет.
Представляющий сделал небольшую паузу, в течение которой
каждый присутствующий должен был осознать, что с биографией
у новой начальницы полный порядок: как с точки зрения деловых
качеств, так и соцпроисхождения.
Закончив официальную часть представления, главный решил
смягчить атмосферу шуткой:
- Как видите, товарищ Носорогова молода и хороша собой,
так что вполне вписывается в ваш, преимущественно женский,
коллектив. Надеюсь, что вы с ней сработаетесь. Есть ли вопросы
к товарищ Носороговой? Если нет...
- У меня, если не возражаете, - пробасил ведущий инже-
нер-конструктор Медвеломов, и в комнате враз наступила гробо-
вая тишина. - Хотелось бы узнать, по какой специальности вы
окончили институт?
- Преподавание математики на французском языке, - зардев-
шись ярким румянцем, ответила Носорогова.
- Уж не в Париже ли вы собирались преподавать? - сладень-
ко пропела чертежница Лисовойтова и устремила кокетливый взор
на главного. Все "главные" были ее слабостью.
- Хи-хи-хи!.. - тоненько засмеялась копировщица Зайцет-
равкина, и в комнате опять стало шумно.
- Моя специальность очень широкого профиля. Могу препода-
вать в школах с углубленным изучением французского языка...
- Или в какой-нибудь слаборазвитой франкоязычной стране,
- раздался женский голос из-за спин столпившихся в проходе
у дверей, то ли из опоздавших на планерку, то ли из любо-
пытствующих из соседнего отдела главного технолога.
Взрыв смеха потряс аудиторию.
- Но почему же, можно и в Париже, - без тени смущения
сказала Носорогова, улыбаясь. Между тем ее маленькие темные,
как два мерцающих уголька, глазки зорко наблюдали за аудитори-
ей. Небольшого роста, чернявая, с правильными чертами лица и
ладной фигурой она никак не оправдывала свое крестьянское про-
исхождение.
- Скажите, пожалуйста, а где вы руководили? - на гребне
всеобщего оживления решился задать мучивший его вопрос инже-
нер-конструктор Волобуев.
- Я? - переспросила Носорогова, и сотрудники вновь затаи-
ли дыхание. - Я исполняла обязанности директора в одном из
детских садов вашего района.
- Хи-хи-хи,.. - снова засмеялась Зайцетравкина, и комната
взорвалась невообразимым шумом.
- Простите, - пробасил Медвеломов, - насколько я понимаю,
вы никогда не работали в конструкторском бюро и, видимо, о на-
шей работе даже представления не имеете?..
- Вопрос не по существу! - поспешно возразил главный ин-
женер. - Товарищ Носорогова за кульманом стоять не собирается,
она будет руководить, а это прежде всего воспитание коллектива
и организация труда...
- Но мы же не в детском садике! - откровенно возмутился
Волобуев, решительно откинув рукой со лба прядь прилипших во-
лос. Он всегда чересчур потел, когда волновался. И это, по об-
щему признанию коллектива, был его единственный недостаток.
- Хи-хи-хи... - поддержала его Зайцетравкина, спрятавшись
за могучую спину Медвеломова.
- Но ведь любой глава коллектива потому и должен быть
специалистом, чтобы уметь оценить работу каждого подчиненно-
го!.. - с нарастающим недоумением продолжал басить Медвеломов,
раздувая ноздри расплющенного на пол-лица носа.
- Я в этом вопросе, если вы не возражаете, буду опираться
на ваше компетентное мнение, товарищ Медвеломов, - невозмутимо
сказала Носорогова. - Я надеюсь, вы, как профорг и ведущий
специалист, не откажете мне в помощи?
Осведомленность представляемого начальства удивила
присутствующих настолько, что в комнате вновь установилась ти-
шина. Равного Медвеломову специалиста среди инжене-
ров-конструкторов в КБ не было. Его фотография вот уже третий
год подряд не сходила с доски почета НПО.
- В своей работе я привыкла опираться на людей авторитет-
ных и компетентных в своем деле, - добавила Носорогова, глядя
Медвеломову прямо в глаза. - Хочу также заметить партгрупоргу
Волобуеву, что я люблю честный, прямой разговор и придержива-
юсь демократичности во взаимоотношениях с членами коллектива.
Лоб Волобуева вновь покрылся испариной.
- Ну что, еще есть вопросы? - спросил Ословец и, выждав
паузу, добавил:
- Если нет, то за работу, товарищи!..
На следующее утро Носорогова знакомилась с коллективом.
- Да, впечатляет... - кокетливо сказала она, рассматривая
чертеж на кульмане Волобуева. - Хотя, несколько дискретно и
штрихово... А не лучше ли будет, если вот эту линию поджир-
нить, а вот эту дать пунктиром? Так это изделие...
- Болт, - подсказала Лисовойтова, по собственной инициа-
тиве сопровождавшая начальницу в ее путешествии.
- Правильно понимаете, болт, - похвалила ее Носорогова, -
только так мы этот болт сможем "продать подороже", понимаете?
- Извините, товарищ начальница, - простодушно заметил Во-
лобуев, - но ведь задача состоит в том, чтобы снижать себесто-
имость нашей продукции, а не удорожать ее. - Он так удивился
предложению начальницы, что на сей раз даже не успел вспотеть.
- Да вы меня не поняли, товарищ Волобуев! Я лишь говорю о
внешнем виде чертежа!.. - улыбнулась Носорогова. - Понимаете,
надо уметь показать товар лицом!..
- Но, позвольте, - неожиданно вмешался Медвеломов, - на
каждую линию чертежа существуют ГОСТы! При чем же здесь внеш-
ний вид?
- Хи-хи-хи! - многозначительно проговорила Зайцетравкина
и закатила к небу глаза.
- Товарищи, - холодно сказала Носорогова, - я рассчитыва-
ла на вашу поддержку, а не на амбиции. Если кому-то не нра-
вятся мои предложения, я никого насильно держать не стану...
На мгновение воцарилась напряженная тишина.
- Но зачем же так? - примирительным тоном сказала Лисо-
войтова, стараясь спасти положение. - ГОСТы - это, конечно,
правило для нас, но ведь в каждом правиле бывают исключения!..
- Послушай, зачем ты влезла со своими исключениями? -
спросил в перерыве Медвеломов Лисовойтову. - Ты же видишь, она
ни бельмеса не смыслит в нашей работе!
- А зачем сразу лезть в бутылку? - пожала плечами Лисо-
войтова, - почитает ГОСТы и поймет свою глупость.
На следующий день утреннюю планерку вела Носорогова:
- Для улучшения морально-психологического климата в нашем
коллективе, - радостно возвестила она, - я предлагаю кульманы
развернуть лицом друг к другу. Так вы сможете иногда общаться
между собой и... соревноваться, кто чертит лучше и быстрее.
- Хи-хи-хи! - весело хихикнула Зайцетравкина, а Медвело-
мов шумно заерзал на стуле.
- По-моему, мы будем только мешать друг другу, - сказал,
тяжко вздохнув, Волобуев и, как всегда, вспотел.
- А ваше мнение, товарищ Медвеломов? - поинтересовалась
Носорогова.
- Да ведь мы в свое время ставили их по-разному, - про-
басил Медвеломов, раздувая ноздри, - а эта расстановка утверж-
дена отделом научной организации труда.
- Не кажется ли вам, товарищи, что вы тут все слишком за-
формализованы? - спросила Носорогова, криво улыбаясь. - В
стране началась перестройка, и я просто удивляюсь, насколько
вы не готовы идти в ногу со временем и мыслить по-новому?..
- "Новое мышление" на уровне "поджирнения" линий черте-
жа... - начал Медвеломов и, не закончив мысль, ухмыльнулся.
- Товарищи, не надо ссориться! - воскликнула Лисовойтова.
- Ну что нам стоит поставить кульманы, как предлагает на-
чальство? Ведь от перестановки слагаемых сумма не меняется...
- Вы совершенно правы, - поддержала ее Носорогова. - Вы
случайно не математик по образованию?
- Нет, - несколько сконфузившись, ответила Лисовойтова. -
У меня десятилетка плюс курсы чертежников.
- А мыслишь ты, как математик с "верхним" образованием, -
съязвил Медвеломов.
- А что вы на это скажете? - обратилась Носорогова к мол-
чаливому сотруднику, инженеру-конструктору Бычкодумову, про-
пустив мимо ушей колкость ведущего конструктора.
- Я? - испугался Бычкодумов. Его мнением никто и никогда
не интересовался. - Я думаю... То есть я - "за".
- Спасибо за поддержку, товарищ?..
- Бычкодумов, - подсказала Лисовойтова.
- Бычкодумов. Очень хорошая фамилия, - заметила Носорого-
ва. - Вы член партии? Нет? Сегодня же подайте заявление, и мы
завтра рассмотрим его на партгруппе.
- Хм-м... - кашлянул Волобуев. - Может быть, товарищ Быч-
кодумов еще для такого серьезного шага не созрел?.. - Он смот-
рел в упор на Бычкодумова, ожидая от него соответствующего от-
вета, так как не хотел информировать новое начальство о "сла-
бостях" коллеги.
- Я... - протянул Бычкодумов. - Я всегда "за", но...
- Никаких "но"! - сказала Носорогова. - Скромность хороша,
но до известного предела.
- Я алкоголик, - признался Бычкодумов, пряча дрожащие от
волнения руки в карманы пиджака.
Волобуев вздохнул с облегчением.
- Это серьезный недостаток, - не снижая патетики в го-
лосе, сказала Носорогова, - но не безнадежный, надеюсь, с уче-
том вашей самокритики и в свете антиалкогольной кампании, ко-
торая сейчас ведется в стране в соответствии с известным ука-
зом партии и правительства. - По мере высказывания она с любо-
пытством наблюдала за реакцией своих подчиненных, а те, уйдя с
головой в работу, делали вид, что происходящее не имеет к ним
ни малейшего отношения. - Мы дадим вам время для исправления
недостатков. - покровительственно заключила Носорогова и, об-
ведя аудиторию глазами, с вызовом добавила:
- Кстати, я выяснила, что у вас давно не проводилась по-
литинформация... Так вот с завтрашнего дня вы, товарищ Бычко-
думов, будете нашим постоянным политинформатором. Можете это
рассматривать как первое ответственное партийное поручение, -
решительно заявила она. - Так что подавайте заявление.
- Хи-хи-хи! - не удержавшись, прыснула и покатилась смеш-
ком Зайцетравкина. - Ну, Бычкодумов!.. Ну держись!..
В КБ стало шумно.
- Цени, Бычкодумов! Не каждому оказывают такое доверие...
- хитро прищурясь, сказала Лисовойтова и передвинула свой
кульман поближе к столу начальницы.
- Что она дура, все уже и так видят, - сказала Лисовойто-
ва Медвеломову, догнав его после работы за проходной НПО. -
Но нельзя же стену прошибать лбом! Себе же дороже обойдется...
- Но она же вот!.. - Медвеломов открыл рот и постучал
пальцами по лбу, издавая языком звуки, очень похожие на удары
по пустой кастрюле. - Абсолютный нуль в нашем деле!.. Это ведь
просто издевательство над коллективом!..
- Наш директор, как ты знаешь, тоже не спец в болтах и
гайках, но ведь руководит целым объединением! - возразил ему
подоспевший Волобуев. За ним следом семенила Зайцетравкина.
- Ну, то директор, - вяло возразил Медвеломов, сразу
вспомнив, что директор НПО "Гайковерт" Конепадов имел высшее
гуманитарное образование плюс Высшую партийную школу. - Дирек-
тор от нас далеко, а тут...
- Не скажи! Носорогова - его ставленница. Я слышала, -
почему-то вдруг понизив голос, сказала Зайцетравкина, - будто
бы его сынишка в ее садик ходил, ну, в тот, где она дирек-
торствовала... Так что избавиться от нее не так-то просто.
- Ну, тогда я уйду, - сказал решительно Медвеломов.
- Послушайте! - воскликнула Лисовойтова. - А что, если
обратиться в партком? Нас - четверо коммунистов из семи, то
есть большинство партгруппы...
- А что? Это мысль... - поддержал ее Волобуев. - Раз они
любят "прямой и честный разговор", вот и поговорим с ними
по-партийному!.. Только имейте в виду, что коллективку писать
не будем, а то скажут, что сговорились... Вот если бы кто-ни-
будь один написал, а другие поддержали бы...
- Послушай, Медвеломов! Ты у нас должен быть главной
ударной силой. Ты и профорг, и коммунист, и весь в почете...
Тебе безопасней всех... - сказала Лисовойтова.
- А мы все тебя поддержим, правильно, девчонки? - заверил
Волобуев.
- Как интересно! - воскликнула Зайцетравкина. - Да ведь
это настоящий заговор, как в кино! Хи-хи-хи...
Медвеломов, как и обещал, написал письмо в партком НПО,
в котором по пунктам доказывал несостоятельность Носороговой
как специалиста и как руководителя. Из парткома объединения
письмо переслали Волобуеву с резолюцией: "Обсудить на парт-
группе КБ и вместе с протоколом заседания вернуть в партком".
Назначенное заседание партгруппы взволновало все КБ. Кол-
леги ловили Медвеломова в разных углах, жали ему руки, подбад-
ривали, и он чувствовал прилив сил. Одна Носорогова его не за-
мечала, ходила сумрачная, будто кого похоронила. А "сарафанное
радио" донесло, что вчера ее вызывали в партком и там она за-
ливалась горючими слезами. Услыхав об этом, Медвеломов даже
пожалел, что начал тяжбу со слабой женщиной. "Ну, что подела-
ешь, - рассуждал он сам с собой, - если другого хлебом не кор-
ми, а дай поруководить!" Женских слез он никогда не выдержи-
вал. И сейчас, если б не боевой настрой его коллег, сдался бы,
забрав заявление.
- Да ты что! Не вздумай сделать такую глупость... - убеж-
дал его партгрупорг Волобуев. - Мы ее так пропесочим, что небу
будет жарко. - Пусть идет преподавать свой французский в
детском садике, пользы будет больше!..
- Держи хвост пистолетом, - хлопнув Медвеломова по плечу
непосредственно перед заседанием партгруппы, поддержал его
чертежник-конструктор Барановодов. Он также был членом парт-
группы, а значит, уже пятым человеком из семи, поддерживающим
истца. Кстати, его поддержка для Медвеломова была наиболее
весомой, так как в коллективе у него был статус спортивного
лидера: два последних года он держал первенство среди энпэош-
ных и заводских команд города по пулевой стрельбе.
- Не боись! Мы с тобой. - заверила, хитро подмигнув, Зай-
цетравкина.
- Только слюни не распускай, - сказала Лисовойтова. -
Если почувствуешь к ней жалость, посмотри на меня...
Авторитет Медвеломова в КБ был очень высок не только как
специалиста, но и как активного общественника. Никогда ничего
не требуя для себя, он всегда стоял горой за интересы других,
не считаясь с личным временем: лет пять назад выхлопотал через
профком НПО однокомнатную квартиру для Зайцетравкиной, жившей
до того с матерью-инвалидом в огромной коммуналке; года три
назад отстоял права Лисовойтовой в тяжбе с соседом, претендо-
вавшим на ее жилплощадь; постоянно выгораживал Барановодова
перед начальством из-за его систематических отлучек на сорев-
нования, взваливая часть работы спортсмена на себя... А сколь-
ко приходилось спасать своих коллег от начальственных выгово-
ров, влекущих снятие премий, за опоздания на работу или отлуч-
ки женщин по домашним делам в течение рабочего дня!.. Пять лет
подряд коллеги переизбирали его в профорги, несмотря на то,
что ему еще приходилось нести партийную нагрузку: в его обя-
занности входили сбор партийных взносов с подразделений НПО и
распространение обязательной подписки на партийную печать. Од-
ним словом, Медвеломов в КБ чувствовал себя, как рыба в воде,
и никогда не сомневался в успехе своих начинаний.
На заседании партгруппы присутствовал член парткома Вол-
кобегов, его же все дружно, хором попросили председательство-
вать на заседании. Протокол поручили писать, как всегда, Зай-
цетравкиной, так что все вроде бы складывалось, как задумали.
Зачитав текст заявления Медвеломова в партком НПО, Вол-
кобегов предложил высказаться по нему членам партгруппы.
- Может быть, мы сначала послушаем товарищ Носорогову? -
предложила вдруг Лисовойтова.
- Пожалуйста, товарищ Носорогова... - сказал председа-
тельствующий Волкобегов.
- Спасибо, - сказала Носорогова.
Поднявшись со стула, она обеими руками оперлась о крышку
стола так, будто готовилась выступать не перед небольшой груп-
пой людей, сидевших с ней тут же, рядом, а где-то на сцене
большого зала с многолюдной аудиторией. Как показалось Медве-
ломову, в ее лице не было ни кровинки, и он подумал, что она
вот-вот зарыдает... Сердце его уже было сжалось от сострада-
ния, но первые же слова начальницы отрезвили его...
- Мне очень жаль, что человек, которого я считала уважае-
мым всем коллективом и хорошим специалистом, - решительно на-
чала свою речь Носорогова, - на деле оказался всего лишь мел-
ким кляузником (в человеческом плане) и, уж если быть откро-
венной, даже за короткое время моего наблюдения за его рабо-
той, могу со всей ответственностью заявить, не очень добросо-
вестным работником с незаслуженно раздутым авторитетом...
- Простите,.. - попробовал возразить ей Волобуев, но ве-
дущий заседание Волкобегов резко прервал его попытку.
- Товарищи, мы уже предоставили слово и поэтому обязаны
выслушать даже то, что, может быть, нам и не нравится. У каж-
дого из вас будет возможность высказаться. Продолжайте, пожа-
луйста, товарищ Носорогова.
- Спасибо. Так вот, я с полной ответственностью могу ска-
зать, - голос Носороговой приобретал уверенность, на щеках по-
явился румянец, - что коммунист Медвеломов, на мой взгляд, не
пользуется тем авторитетом в коллективе, о котором я была
наслышана и на который, прямо скажу, так рассчитывала в ка-
честве руководителя, и уверена, что в кляузе, которую он на
меня написал, его никто в нашем коллективе не поддержит.
Как коммунист в порядке самокритики я могу признать, что
была слишком нетребовательна к подчиненному Медвеломову. Зная,
что он человек тщеславный, болезненно воспринимающий критику,
я неоднократно льстила его самолюбию, незаслуженно хвалила его
за работу, хотя прекрасно видела, что он не всегда оправдывает
возложенные на него обязанности ведущего специалиста.
Вызывает сомнение и его деятельность в качестве профорга.
Почему коммунист избран профоргом? Разве в КБ из тридцати че-
ловек беспартийных не нашлось ни одного, кто мог бы справиться
с обязанностями профорга? Неудивительно, что при таком подходе
к оценке людей в коллективе всего семь коммунистов! Тем не ме-
нее, среди беспартийных есть желающие вступить в партию, и уже
вот беспартийный Бычкодумов подал такое заявление...
Она говорила долго и впечатляюще о затхлости атмосферы в
коллективе, не ощущающем великих перемен, совершающихся в
стране и в мире, о значении трепетного и кропотливого отноше-
ния к кадрам, о задачах, которые в этом вопросе ставят партия
и правительство по выработке нового мышления и воспитанию но-
вого человека...
- Между прочим, - с апломбом продолжала она, - скажите,
почему фотография Медвеломова на протяжении трех лет подряд не
сходит с доски почета НПО? Что, разве в нашем КБ нет людей,
более достойных, чем Медвеломов? И почему скажите, пожалуйста,
на протяжении пяти лет ни один из сотрудников КБ не получил
повышения оклада? Не вырос в должности?.. - Носорогова победно
оглядела присутствующих.
Медвеломов сидел, потупясь, нещадно раздувая ноздри. Зай-
цетравкина едва успевала записывать речь выступающей. Партгру-
порг Волобуев нервно вытирал носовым платком пот со лба.
Остальные же таращились друг на друга так, как обычно посети-
тели кунсткамеры разглядывают заспиртованных уродов в банках.
- Однако, как руководитель КБ, - как по нотам, продолжала
уверенно выводить рулады Носорогова, - считаю, что в коллекти-
ве есть специалисты, которые заслуживают гораздо большего по-
ощрения, нежели Медвеломов. Например, я уже рекомендовала к
празднованию Седьмого ноября дать на доску почета НПО нашего
партгрупорга Волобуева и повысить его в должности, сделав ве-
дущим инженером-конструктором. Я написала также представление
на повышение окладов конструктору Барановодову и чертежнице
Лисовойтовой. Среди беспартийных уже подыскала кандидатуру для
профорга, так как есть необходимость усилить нашу профгруппу и
активизировать ее работу по обеспечению дефицитными продуктами
через профком НПО.
Что же касается кляузы товарища Медвеломова, то я предла-
гаю вынести ее на обсуждение всего нашего коллектива. У меня
все, - вдруг резко оборвала свой монолог Носорогова и села.
- У кого будут вопросы к товарищ Носороговой? - спросил
Волкобегов. Но вопросов, похоже, не было. - Ну что ж, раз воп-
росов нет, кто хочет выступить? Товарищ Волобуев, по-моему, вы
что-то хотели сказать...
- Хм... Да, я могу... Насчет профорга... Это мое упуще-
ние. Действительно, профоргом надо выбрать кого-нибудь из
беспартийных, тем более, что у товарища Медвеломова достаточно
нагрузок по партийной линии. Что касается вовлечения в партий-
ные ряды... Действительно, надо подумать,.. но на наше подраз-
деление по партийной разнарядке за последний год уже принят
присутствующий здесь Сверчков в кандидаты и вот товарищ Бара-
новодов стал членом...
- Прошу слова! - подняла руку Лисовойтова. - Уважаемые
товарищи коммунисты, мы здесь не на отчетно-выборном собрании,
а на обсуждении персонального дела коммуниста Медвеломова, на-
писавшего кля,.. простите, письмо а партком НПО. Надо сказать,
что товарищ Медвеломов сделал это, не подумав. Я думаю, не
стоит это письмо доводить до коллектива КБ. Не сомневаюсь, что
товарищ Медвеломов заберет свое письмо, так как уже и сам со-
жалеет о своем необдуманном поступке.
- Послушай, Лисовойтова, ты в своем уме?! - изумился Мед-
веломов, игнорируя предостерегающий взгляд ее неестественно
округлившихся глаз. - О каком поступке ты говоришь? И о каком
таком "персональном" деле ты тут всех оповестила?..
- Товарищ Медвеломов, я вам слова не давал, - прервал его
Волкобегов. - Да вы, я вижу, действительно, не умеете реагиро-
вать на критику! Прошу вас продолжать, - обратился он к Лисо-
войтовой.
- Я ведь ничего такого и не сказала, - пожав плечиками и
одарив председательствующего улыбкой, сказала Лисовойтова. -
Мужчины такие невыдержанные бывают... - Она обиженно оттопыри-
ла нижнюю губку, щедро намазанную яркой губной помадой, и уст-
ремила на Медвеломова тревожный взгляд недоенной коровы.
- Пойдем по кругу, - сказал Волкобегов и предоставил сло-
во Барановодову, сидящему рядом с Лисовойтовой, и Медвеломов
сразу вычислил, что его слово будет последним.
- Ну, что я могу сказать о Медвеломове... - начал Бара-
новодов, - он человек, безусловно, грамотный в своей работе.
Но в нашем коллективе, как вот правильно здесь было отмечено,
есть специалисты не хуже его. Ему, как коммунисту, надо к себе
относиться более самокритично. Что же касается письма, я до
этого его не читал, а то, что сегодня услышал,.. думаю, зря
это все. Товарищ Носорогова - молодой специалист в качестве
руководителя, так что ей надо помогать в работе, а не письма
сочинять. Письма - это может каждый... Считаю поступок комму-
ниста Медвеломова недостойным. У меня все.
- Товарищ Медвеломов, вообще-то, неплохой человек, - на-
чал речь следующий по кругу Сверчков, - но надо давать и дру-
гим дорогу! А то, чуть что, все сразу бегут к Медвеломову. За
письмо он достоин осуждения, я считаю. Это просто грязная кля-
уза, не достойна образа коммуниста.
Итак, пятеро из семи высказались. Очередь была за ведущей
протокол Зайцетравкиной, добросовестно дописывающей выступле-
ние Сверчкова. Наступило выжидательное молчание. Поставив точ-
ку, Зайцетравкина подняла голову и поняла, что наступила ее
очередь.
- Вы что-то хотите сказать? - обратился к ней Волкобегов.
- Если не хотите, то...
Зайцетравкина обвела глазами аудиторию, набрала воздух в
легкие и вдруг захихикала пронзительно и нервно:
- Я... Хи-хи-хи, хи-хи-хи!.. Я не понимаю, что здесь про-
исходит, - наконец выговорила она и с удивлением посмотрела на
Медвеломова. - Может быть, я чего-то не понимаю?..
- Вы слишком много хихикаете. - Тихим голосом заметила
Носорогова и, перехватив одобряющую улыбку Волкобегова, уже
более уверенно добавила: - Такое несерьезное поведение вряд ли
вяжется с высоким званием коммуниста...
Зайцетравкина замолчала и уткнулась в листки протокола.
- Пожалуйста, теперь вам слово, товарищ Медвеломов, -
сказал Волкобегов таким тоном, каким обычно судья предоставля-
ет последнее слово подсудимому.
Мгновение Медвеломов еще сидел, раздувая ноздри, потом
поднялся и, ни на кого не глядя, вышел из комнаты.
Медвеломов в тот же день подал заявление на имя директора
головного завода Боброчавкина с просьбой перевести его рабо-
тать в цех на должность наладчика станков с ЧПУ. Подобная
просьба не вызвала особого удивления в коллективе, так как в
последнее время итээровцы, стремясь заработать побольше денег,
все чаще меняли свой единственный, во многих местах лоснящийся
от долгой носки костюм, на рабочую робу.
Зайцетравкина, потеряв в лице Медвеломова удобную "широ-
кую спину", совсем перестала смеяться, и о ее присутсвии в
коллективе скоро забыли.
Эпилог
Ровно через десять лет после описываемых событий, а точ-
нее, ранней весной 1995 года в городе произошла почти детек-
тивная история, которую многие горожане могли бы просто не за-
метить, если б она не нашла своего отражения в центральной
(оппозиционной) прессе страны...
Все дело в том, что в самом центре города, на самом ожив-
ленном месте, где сходились многие транспортные магистрали, на
так называемом "трамвайном пятачке" ежедневно в одно и то же
время суток и в любую погоду любого времени года привычно мая-
чила могучая фигура пожилого мужчины, обвешанного газетами ан-
тидемократического толка. Мужчина продавал всем известную в
стране и за рубежом газету "Послезавтра", а также ряд неболь-
ших газет местной печати типа "Рассвет", "Восход", "Полдень" и
"Еще не вечер", - одним словом, прессу, которую местные чинов-
ники окрестили "националистической" и "антисемитской", что,
впрочем, с их точки зрения, было одно и то же.
Распространитель газет среди прохожих выделялся не только
своей фигурой, но и расплющенным на пол-лица носом, который и
летом, и зимой то ли от загара, то ли от пыли почему-то имел
лиловатую окраску, за что его постоянная клиентура дала ему
прозвище Сизый нос.
Разумеется, от содержания подобной литературы у чиновни-
ков городской мэрии сводило скулы. И вот однажды (в соот-
ветствии с известным указом президента страны о борьбе с
"русским фашизмом") по распоряжению одного из таких чинуш был
осуществлен рейд местного омона по изъятию этой самой ("скуло-
воротной") прессы у Сизого носа. А, поскольку у последнего пы-
тались изъять не только газеты, но и вырученные от продажи
деньги, Сизый нос оказал ощутимое сопротивление властям, за
что крутые парни наградили его ударом резиновой дубинкой ("де-
мократизатором", как ее меж собой называют сами менты) по го-
лове, отчего нос у бедняги из сизого стал багровым и еще более
расплюснутым.
В тесной камере, куда избитого распространителя газет
препроводили с помощью наручников, уже сидело несколько чело-
век, в основном молодые парни, и один пожилой, прилично одетый
мужчина. Последний показался Сизому носу очень знакомым, но
смущала белая, как лунь, голова, и Сизый нос подумал, что это,
должно быть, один из покупателей его газет. Сидя у стенки ка-
меры прямо на полу в хорошем зимнем пальто с серым каракулевым
воротником, тот, уронив голову на сложенные на согнутых коле-
нях руки, видно, дремал. Свободного места на скамейках не ока-
залось, и Сизому носу пришлось прислониться к стене.
Минуты тянулись часами, и Сиызый нос уже решил последо-
вать примеру сидящего на полу, как вдруг тот поднял голову, и
они сразу узнали друг друга.
- Медвеломов? - удивился мужчина в пальто с каракулевым
воротником. - Медвеломов, это ты, что ли?.. Неужели не узна-
ешь?..
- Волобуев? - почему-то испугался Сизый нос. - Ты-то как
здесь оказался?
- А, - махнул вяло рукой Волобуев, - за банку тушонки...
- За какую такую банку? - не понял Медвеломов.
- Да в универсаме стащил...
- Как это - стащил? - удивился бывший ведущий специалист
КБ и рассмеялся глупой шутке бывшего партгрупорга: настолько
она не вязалась ни с его видом, ни с его положением. Ведь Мед-
веломов, хоть и работал в цехе, но от бывших сослуживцев прек-
расно был осведомлен обо всем, что творилось не только в КБ,
но и в энпэошных верхах.
Через два года после того злополучного заседания парт-
группы Носорогова по рекомендации парткома НПО была направлена
на учебу в Высшую партшколу, а Волобуев возглавил КБ. Спустя
четыре года, директора НПО отправили на заслуженный отдых, а
на его место (вопреки всякой логике перестановки кадров)
поставили того самого главного инженера Ословца, который не-
когда представлял коллективу КБ товарищ Носорогову. Директора
же головного завода Боброчавкина "за упущения в работе" (что
также не соответствовало общепринятым нормам работы с кадрами)
понизили до главного технолога, а в его директорское кресло
уютно вписалась дипломированная от ВПШ Носорогова.
Лисовойтова тоже сделала неплохую карьеру. Когда началь-
ница КБ уходила учиться, Лисовойтову произвели в начальники
архива, а по возвращении с учебы Носорогова приблизила ее к
себе, сделав заведующей своей канцелярией.
Зайцетравкина ушла в торговлю, работает в палатке возле
автобусной остановки: апельсины, бананы, "сникерсы"...
Правда, все эти сведения о бывших сослуживцах были двух-
летней давности, так как после выхода на пенсию Медвеломов ув-
лекся совсем другой деятельностью, в результате которой, как
это ни странно, и оказался лицом к лицу с Волобуевым.
Медвеломова так развеселила наиглупейшая шутка бывшего
товарища, что он на мгновение забыл о тяжести собственного по-
ложения. Однако, глядя на Волобуева сквозь слезы смеха, он с
удивлением заметил, что тот вовсе не разделяет его неожиданной
веселости.
- Ну стащил, что тут такого особенного! - зло буркнул Во-
лобуев. - Жрать захочешь, еще не то сделаешь...
После таких слов Медвеломов осадил свой неожиданный смех,
стараясь осознать смысл услышанного, а когда осознал, огля-
нулся по сторонам и, встретив безучастные лица обитателей ка-
меры, сдавленным шепотом спросил:
- Ты здесь... из-за банки консервов?
Волобуев кивнул.
- Но ведь ты ее вернул?
- В том-то и дело, что нет. - горестно сказал Волобуев. -
Я ее там, в магазине, понимаешь, ножом раскурочил и...
- И ?..
- Сожрал. - поставил точку в неприятном диалоге Волобуев
и поведал Медвеломову историю своего падения.
Оказывается, НПО "Гайковерт" как раз два года назад было
акционировано коллективом объединения совместно с какой-то
иностранной фирмой и переименовано в АО "Gaikas and bolts".
Деятельность руководства АО (Ословца с Носороговой) в новом
качестве началась с того, что закрыли научно-исследовательский
институт, сократив на одну треть число сотрудников бывшего
НПО, а опустевшее здание сдали в аренду фирме по организации
рекламы и продажи тампонов "Тампакс".
За счет трети уволенных повысили ставки оставшимся счаст-
ливчикам, но уже через несколько месяцев выплату зарплаты ста-
ли все чаще задерживать. К тому же оказалось, что и спросить
за это не с кого, так как руководство АО - Ословец с Носорого-
вой - все больше по заграницам ездят, а вторые лица сами ниче-
го не решают. Весной прошлого года ликвидировали и КБ, так как
решили производство перепрофилировать, в результате чего Воло-
буев и его сослуживцы оказались без работы. Поскольку до
пенсии Волобуеву еще оставалось пять лет, пришлось обратиться
в бюро по трудоустройству, но работы по профилю ему так и не
нашли - везде требуются молодые люди до 35 лет, а срок выплаты
пособия по безработице кончился. Перебивался временными зара-
ботками на овощебазе (опыт, приобретенный интеллигенцией в со-
ветскую эпоху, и при рыночном капитализме, как видите, приго-
дился), пока жена работала, но недавно и она потеряла работу.
Правда, у нее уже пенсия, которой с трудом хватает только на
две недели, а в другую половину месяца - хоть вешайся, а тут,
в магазинах, полки ломятся... Вот и решил, что должны с ним
поделиться "новые русские" тем, что у него отняли... Однако
его одиночный протест новые власти расценили со старых пози-
ций. Вот такая тривиальная история.
Ну, а все-таки чем же завершилась встреча наших героев?..
- Кто здесь Медвегонов? - спросил надзирающий милиционер,
бряцая ключами в затворе камеры. - Есть такой или нет? - пе-
респросил он, открыв двери, но его встретило всеобщее молча-
ние.
- Может быть, Медвеломов? - с надеждой спросил Сизый нос.
Оказалось, что вызывали именно его. Надев наручники, его
долго водили по лабиринтам прокуренных коридоров на двух эта-
жах, после чего ввели в комнату начальника райотдела милиции.
В небольшой, хорошо обставленной комнате на Медвеломова
пахнуло свежим воздухом, и от этого у него даже закружилась
голова. С него сняли наручники и усадили на стул. Оглядевшись,
Медвеломов заметил, что мужчина, сидящий за письменным столом,
заваленным разного рода папками и стопками бумаг, с любо-
пытством впился в него глазами, отчего Сизый нос сразу сосре-
доточился на своих руках.
- Оставьте нас, - сказал начальник сопровождавшему мили-
ционеру, и как только тот закрыл за собой дверь, иронично про-
тянул:
- Ну и нос... у тебя, однако!
Медвеломов на всякий случай обошел насмещку молчанием.
- Вот уж никак не думал, что придется встретиться с тобой
вот таким образом!.. Да ты что, Медвеломов, не узнаешь меня
иль вид делаешь?
Сизый нос поднял глаза и с большим трудом узнал в этом
лысом, не по годам располневшем мужчине своего бывшего сотруд-
ника.
- А, спортсмен! Чемпион по стрельбам... - едко ухмыль-
нулся Медвеломов, сразу вспомнив предательство последнего на
злополучном заседании партгруппы.
- Что, неужели так изменился? - удивился Барановодов. -
Да, давненько не встречались. А я вот, как только твою фамилию
в протоколе по задержанию увидел, сразу тебя вспомнил и приг-
ласил привести сюда. Или думаешь, к начальнику райотдела всех
задержанных приглашают?
- Я ваших порядков не знаю. - уклончиво сказал Медвело-
мов, - если они вообще теперь существуют.
- Да, наслышан о твоих "подвигах". Вот уж никогда не ду-
мал, что в "патриотах" будешь ходить! Ведь ты же тогда так
пострадал и, в общем-то, ни за что...
- Ну, а ты, значит, в "демократы" подаллся? - съязвил
Медвеломов. - Партийный-то билет в каком году сдал? Небось, в
91-м? Тогда многие струхнули...
- Не угадал: сдал значительно раньше, как только понял, в
какое дерьмо вляпался.
Зазвонил телефон. Барановодов нажал клавишу на переговор-
ном пульте и снял трубку.
- Барановодов слушает... Да, он сейчас у меня... Да, от-
пускаем. Прямо сейчас... Можете передать, что он уже дома. -
Положив трубку, хмуро сказал: - Оказывается, ты такой знамени-
тостью стал! - Немного помолчав, с усмешкой спросил: - Ты хоть
знаешь, как тебя твои почитатели называют?
- Не знаю, - искренне удивился Медвеломов.
- Дядя Сизый нос! А?.. - и он вдруг затрясся от хохота,
да так сильно, что Медвеломов подумал, уж не тронулся ли он?..
С каждым новым приливом смеха он всплескивал руками и
так неприлично подпрыгивал на стуле, будто его кто щекотал в
штанах. - А что, подходит!.. Не в бровь, а в глаз, а!.. - вык-
рикивал, он, утирая ладонями слезы. - Вот черти, надо же такое
придумать!..
Наконец, насмеявшись вволю и отдышавшись, будто после
быстрого бега, бывший коллега сказал примирительным тоном:
- Ну и насмешил ты меня! Ну да ладно.
Он нажал кнопку вызова, и в дверях показался милиционер.
- Водителя ко мне. Любого, кто свободен.
Милиционер исчез.
- Сейчас тебя отвезут домой. Смотри, следующий раз не
оказывай сопротивления, если не хочешь лишиться головы.
- А мои газеты? А выручка от продажи?..
- Газеты реквизированы, а выручка... - Барановодов уперся
глазами в какую-то бумагу. - Об изъятии денег тут ничего не
сказано, так что извини... А много их было у тебя?
- Я не считал, но тысяч сто, наверно, было.
Барановодов развел руками: мол, и рад бы их ему вернуть,
но в протоколе не отражено... В этот момент в двери вошел му-
жик в кепке и кожаной куртке.
- Отвезешь по адресу, куда скажет, - кивнул он в сторону
Медвеломова, - и быстро назад.
Медвеломов поднялся и пошел к дверям, но вдруг вспомнил
о Волобуеве.
- Слушай, - сказал он, обернувшись к бывшему спортсмену,
- там, в вашей каталажке, Волобуев сидит! За какую-то ерунду.
- Волобуев? Это что же, наш партгрупорг, что ли?
- Он самый. Помоги, если можешь!
- Ладно, вечный заступник ты наш! Посмотрим. Бывай.
Через пятнадцать минут Медвеломов был уже дома, в своей
огромной коммуналке, где совсем еще недавно он жил с родителя-
ми в сорокаметровой комнате, из которой лет двадцать назад
собственноручно сделал две комнаты с отдельной прихожей. Те-
перь там он "ширился", как он любил говорить, один. Но одино-
ким он себя никогда не чувствовал. Вот и сегодня, лишь стоило
войти в общую прихожую, как сразу захлопали двери трех
соседских комнат, и соседи радостно устремились ему навстречу.
Заохали, заахали, увидев его распухший нос. А потом за общим
чаепитием на большой коммунальной кухне рассказали, что сегод-
ня после его ареста у мэрии несколько десятков человек устрои-
ли несанкционированный митинг протеста и не расходились до тех
пор, пока их не заверили, что его отпустят.
Через несколько дней, когда нос Медвеломова приобрел свой
естественный вид, и он вновь появился с пачками газет "После-
завтра" на своем привычном месте, он совершенно неожиданно для
себя и с большим волнением прочел на первой полосе этой самой
газеты броский заголовок: "Разгром на "Трамвайном пятачке". В
статье, написанной одним известным местным журналистом, яркими
красками была описана возмутительная ситуация с его незаконным
арестом и избиением омоновскими держимордами. Так скромный
распространитель патриотической печати, известный узкому кругу
своих клиентов по прозвищу дядя Сизый нос, стал настоящей го-
родской знаменитостью. Говорят, что теперь число его покупате-
лей постоянно растет.
---
Prof. Lyudmila B. Butovskaya
P.O.Box 570, Saint-Petersburg, 199397, Russia
E-mail: [email protected] Пожалуйста, пишите мне только в
koi8-rus. Visit the sites:
http://enlight.da.ru/ ;
http://art-spb.da.ru/
|
